Великие идеи, определяющие ход развития человечества, могут иметь как одного автора, наиболее удачно озвучившего суть первым, так и сразу нескольких авторов, к которым те же самые по существу мысли приходят в голову независимо и практически одновременно. Но особо интересны те ситуации, когда грандиозная идея с самого начала рождается и разрабатывается как плод совместных усилий нескольких человек, которых судьба свела в одном месте и в одно время.

На примере именно таких сюжетов бывает удобно и поучительно проследить, как важные исторические события формируются из цепочек случайных, казалось бы, и очевидно не связанных друг с другом фактов повседневной жизни. Для случая плодотворной дружбы столь разных людей-ученых, как Паули и Юнг, в частности, весьма существенным оказалось то, что они жили и работали в одном городе Цюрихе.

Если для Юнга Цюрих был практически родным городом, где он начал работу психиатром в клинике, защитил диссертацию в университете, а затем завел семью и дом на всю остальную жизнь, то для Паули траектория попадания в это место была существенно более замысловатой. Хотя между его окончанием венской гимназии в 1918 и получением профессорской кафедры в цюрихском ETH в 1928 прошло всего 10 лет, данный промежуток в жизни Паули был весьма богат сменой городов и стран, а также сопутствующими этому важными знакомствами.

Сначала – 3 годы учебы в Мюнхенском университете у Арнольда Зоммерфельда и зарождение близкой дружбы с другим его выдающимся учеником, Вернером Гейзенбергом. Потом недолгая, меньше года, работа ассистентом у Макса Борна в Геттингенском университете, благодаря которой Паули познакомился с гостившим там Нильсом Бором и получил от него приглашение в Копенгаген – тогдашнюю Мекку новой квантовой физики.

*

После года работы в Дании, ассистентом у Бора в его Институте теоретической физики, Паули становится одним из видных представителей «Копенгагенской школы», а в 1924 получает должность доцента в Гамбургском университете Германии. В Гамбурге Паули открывает свой знаменитый ныне принцип исключения, а также там начинается его психологический кризис, не покинувший ученого и при переезде в Швейцарию.

Отслеживая эти повороты судьбы в жизни физика, уместно, наверное, упомянуть, что поначалу руководство ETH, Федерального института технологий в Цюрихе, предложило освободившуюся в 1927 г. кафедру теоретической физики Вернеру Гейзенбергу. Тот, однако, от предложения отказался, после чего швейцарцы решили пригласить Паули – и в результате Цюрих не только заполучил вскоре молодого даровитого профессора, но и на многие годы стал его постоянным домом.

В условиях больших психологических проблем, имевшихся у Паули, его знакомство с местным светилом психотерапии К.Г. Юнгом становилось, что называется, лишь вопросом времени. Проницательный Юнг быстро установил, что в основе кризиса у его нового пациента лежат сложности в отношениях с женщинами, поэтому, в соответствии со своей методикой, назначил ему в качестве терапевта свою ассистентку Эрну Розенбаум, которой, судя по всему, в целом удалось восстановить душевное равновесие ученого.

В 1934 году Вольфганг Паули женился второй раз, причем новый брак – с Франкой Бертрам – оказался куда более стабильным и продолжался всю последующую жизнь. Примерно в то же время Паули полностью прекратил официальные сеансы психотерапии, однако еще многие годы после этого продолжал посылать Юнгу для анализа свои сны.

**

В целом ряде известных работ Юнга, таких как «Психология и алхимия», «Психология и религия», «Анализ сновидений» и других, даются разбор и интерпретация примерно 400 снов Паули [1], хотя по настоянию самого сновидца его личность никогда в этих текстах не раскрывалась и вплоть до недавнего времени была для читателей тайной. В общей сложности свыше 1000 снов, записанных ученым и присланных Юнгу, по сию пору продолжают оставаться неопубликованными и недоступными для исследователей на основании неких медико-этических соображений.

Из тех сновидений Паули, что известны по книгам Юнга и опубликованной к настоящему времени переписке, особый интерес представляют сны, так или иначе связанные с физикой. При попытках их анализа первое, что сразу бросалось в глаза уже самому Паули, это очевидное несоответствие образов и содержания его сновидений устоявшимся юнговским теориям о работе бессознательного.

Согласно идеям Юнга, сны представляют собой «чистую природу» коллективной души, которая работает как саморегулируемая система и компенсирует односторонность человеческого сознания передачей изначально известных ей истин с помощью давно устоявшихся архетипических образов мифорелигиозного типа. В физических же снах Паули происходило нечто существенно иное – обычно все выглядело так, словно подсказки к проблемам, над которыми он размышлял и работал, ему пытались донести действительно сведущие люди, совершенно не владеющие, однако, современным научно-математическим аппаратом.

В одном из таких снов 1934 года, к примеру, человек, внешне напоминающий Эйнштейна, нарисовал на доске последовательность вертикальных прямых линий, которые под прямым углом пересек еще одной, горизонтальной линией. Из этого рисунка Паули стало ясно, что «учитель» пытается донести до него идею об одномерности квантовой физики, за которой имеется более глубокая многомерная реальность.

***

Пытаясь трактовать свои сновидения в духе юнговского психоанализа, Паули дает такую интерпретацию сну: «Это показало мне, что квантовая механика и так называемая официальная физика в целом являются одномерным срезом двумерного, более многозначительного мира, вторым измерением которого могут быть только бессознательное и архетипы» [2]. Сам Юнг, правда, всегда предлагал архетипы в качестве структурирующих принципов лишь для бессознательного, однако Паули стал склоняться к идее, что они также являются основообразующими принципами для структур и процессов в физическом мире.

Совершенно особого упоминания заслуживает другой сон Паули того же года, с подробностями приводимый в текстах Юнга под названием «Великое видение о Часах мира» (или Сон # 59) [3]. Подчеркнуто значительное и торжественное название употреблено здесь по той причине, что сон этот произвел на Паули столь глубокое и длительное впечатление «самой возвышенной космической гармонии», что по эффекту на психику может быть сравним с религиозным просветлением.

В сокращенном изложении выглядел этот образ как два больших круга-циферблата, вертикальный и горизонтальный, которые имеют общий центр и поддерживаются черной птицей. Вертикальный круг представляет собой голубой диск с белой каймой, поделенный на 32 (или 4х8) равных сектора, которые последовательно обходит вращающаяся стрелка. Горизонтальный круг состоит из четырех разноцветных секторов, на которых стоят четыре маленьких человечка с маятниками, а окаймляет круг кольцо, прежде бывшее темным, а теперь золотое.

У этих «часов мира» имеется три периода или такта работы: в малом такте стрелка голубого вертикального круга перемещается на 1/32 долю; средний период – это полный оборот стрелки, одновременно с которым горизонтальный круг поворачивается на 1/32; большой период – это 32 средних такта, приводящие к одному обороту золотого кольца… Карл Густав Юнг, пытаясь проанализировать столь важный для Паули сон, честно признал, что не в силах расшифровать значение этого «в высшей степени неясного образа»…

[1] C.G. Jung, ‘Psychology and Alchemy’, C.W.12 ; Psychology and Religion’ (1940), C.W.11; ‘The Tavistock Lectures’, C.W.18.

[2] Pauli to C.G. Jung, 27 May 1953, (in: C.A. Meier ed., Atom and Archetype. The Pauli/Jung Letters 1932-1958. Princeton University Press, 2001)

[3] C.G. Jung, ‘Psychology and Religion’, C.W.11, §110; C. Jung, Eranos Jahrbuch 1935, O. Fröbe-Kapteyn, ed., Rhein-Verlag, Zurich (1936), p. 119.