Помимо китаянки с ее схемой симметричного квадрата, в сновидениях Паули того периода часто появлялся другой созвучный лейтмотив из физики – тема тонкой структуры вообще, а в особенности дублеты спектральных линий и пары изотопов у химических элементов. Неизменная тема снов сводилась к следующему – в какой-то момент появлялось некое важное научное светило и очень авторитетно заявляло, что расщепление структуры спектра на двойные линии или разделение химических элементов на два изотопа имеет важнейшее значение (при этом Паули во сне четко знает, что для успешного итога расщепления необходимо, чтобы два компонента непременно были одинаковой интенсивности).[1]

Эта тема раздвоения в сочетании с тонкой структурой представлялась для Паули чрезвычайно важной, потому что на протяжении всей своей жизни в науке он всегда придавал первостепенное значение неизменным, структурирующим мир объектам – константам формул, инвариантам преобразований и математическим симметриям, отсылающим к соответствующим законам сохранения в физике. В этом контексте особый интерес представляло число 1/137 (или, если его обратить, просто 137) – постоянная тонкой структуры, открытая учителем Паули Арнольдом Зоммерфельдом в 1916 году при исследовании специфической структуры спектральных линий водорода.

Данное число, фигурирующее в формуле Зоммерфельда для описания тонкой структуры спектра, представляет собой безразмерную комбинацию из основных констант физики – скорости света, постоянной Планка, заряда электрона – и как впоследствии было установлено, играет очень значительную роль в огромной области явлений, далеко выходящих за пределы исходной зоммерфельдовской задачи. На важность этой константы и ее конкретного значения Паули указывал еще в своей нобелевской лекции в декабре 1946 года, подчеркивая, что последнее слово в квантовой физике не будет сказано до тех пор, пока не появится теория, способная аналитически вывести известное значение 137 для константы тонкой структуры, ибо лишь таким образом возможно объяснить электромагнитную структуру атома.

По этой причине можно понять, что настойчиво зазвучавшая в снах Паули тема раздвоения в сочетании с символами тонкой структуры атома воспринималась им как подсказка к открытию каких-то новых взаимосвязей и симметрий, очень важных для разгадки тайн природы. В то же время, ученый вполне осознавал, что для постижения всей глубины смыслов в символизме его снов необходимо суметь перевести их содержимое на нейтральный язык, более близкий языку науки.

*

Осенью 1954 года, для юбилейного сборника по случаю грядущего 70-летия Нильса Бора, Вольфганг Паули подготовил статью [2] о роли зеркальной симметрии в физике и вообще о тех свойствах симметрии, которые должны быть обнаружены в природе. В научных кругах эта работа получила название CPT-теоремы и многими была воспринята с удивлением, поскольку никакой острой нужды в подобных обобщениях физика тогда не испытывала, однако сам Паули впоследствии признавал, что тема зеркальной симметрии была очень важна для него лично – в поиске связей между материей и сознанием.[3]

Знаменитая ныне CPT-теорема обобщила на все известные взаимодействия те виды симметрии, которые были известны и признаны в науке: взаимообмен левого и правого, равнозначный неотличимости явления от его зеркального образа (обозначается буквой P, как сокращение от Parity – «четность»); смена знака электрического заряда (неотличимость перемены мест у положительных и отрицательных зарядов, C от Charge – заряд); обращение времени (без перемены знака заряда), обозначаемое как T от Time. Если пояснять ключевую идею этой теоремы менее формальным человеческим языком, то утверждение о том, что «четность сохраняется» при любых взаимодействиях, по сути своей означает, что природа не делает различий между правым и левым или, иначе, что в пространстве имеется полная симметрия.

Нет никаких сомнений, что у перфекциониста Паули, всегда публиковавшего лишь те работы по физике, в строгости и справедливости которых он был абсолютно уверен, не имелось никаких сомнений в истинности его CPT-теоремы. Однако вскоре после этого ученому приснился сон, довольно недвусмысленно указывавший, что в действительности дела обстоят не совсем так.

В этом сне (от 27 ноября 1954 года) Паули оказывается вместе с Темной Женщиной в помещении, где другие люди проводят некие эксперименты с появлением «отражений», причем все участники этих опытов воспринимают отражения как «реальные объекты». И только двоим, Темной Женщине и самому Паули, здесь известно, что в действительности это лишь «зеркальные образы», причем знание правды становится чем-то вроде секрета между ними, который наполняет их подлинным пониманием происходящего.[4]

**

Этот весьма неприятный для Паули сон очевидно подрывал его глубоко укорененную веру в максимальную симметричность природы, но даже более того, картины сна настаивали, что между объектами и их отражениями на самом деле симметрии нет, а для понимания реальной ситуации совершенно необходимо обнаружить принципиальную разницу между объектом и его отражением. Впоследствии Паули признавал, что это интуитивное прозрение повергло его в «глубокий ужас» (по сути дела, он постарался о нем забыть, как о травмирующем психику воспоминании).

Но спустя два года, в январе 1957, этот же ужас повторился в куда более сильной форме, поскольку теперь вполне реальные физические эксперименты достоверно подтвердили «еретическое» предположение двух китайских теоретиков, Янга и Ли, о возможности несохранения четности в слабых ядерных взаимодействиях. По-прежнему верный своим идеям о всепроникающей симметрии, Паули крайне скептически относился к их гипотезе, однако аккуратно поставленные в США опыты показали, что при слабых взаимодействиях природа действительно не полностью симметрична, явно отдавая предпочтение левой стороне.

Эти ошеломительные результаты, можно сказать, стали для ученого не просто шоком, а чем-то вроде глубокой личной драмы. Хотя В.П. находил в себе силы в присущей ему манере подшучивать и над произошедшим конфузом, и над самим собой, в общении со своим бывшим ассистентом и близким другом Маркусом Фирцем он выглядел настолько сильно подавленным и расстроенным, что Фирц не удержался и отметил у Паули своего рода «зеркальный комплекс» – с чем тот по зрелом размышлении был вынужден согласиться.

Потрясения в связи с «утратой» сохранения четности как очень важного символа, впрочем, ничуть не ослабили усилий Паули в его поисках внятных образов, связывающих материю и сознание, физику и психологию, причинно-следственные связи явлений и юнговскую синхроничность. Вскоре, в марте 1957, в его письме к Фирцу появляется новый выразительный образ – односторонняя лента Мебиуса. Подобно тому, как маленькой кусочек этой ленты выглядит так, будто здесь есть лицо и изнанка, а при взгляде на ленту Мебиуса целиком становится ясно, что у нее имеется лишь ОДНА СТОРОНА, так и между каузальностью и феноменом синхроничности существует аналогичное соотношение – они представляются взаимно-исключающими лишь по той причине, что мы способны видеть лишь фрагмент реальности, а не всю ее целиком…[5]

***

Спустя несколько дней, в том же марте, Вольфгангу Паули снится еще один знаменательный сон [6], где вновь повторяется тема зеркальных отражений, но теперь делается намек, что он по-своему был все-таки прав, однако главные симметрии природы надо искать на другом, более глубоком уровне. В этом сне Паули ведет машину и по неясной причине задерживается полицейским, который доставляет его для разбирательства в участок, а в приемной объявляет «Этого к директору Шпиглеру, пожалуйста!», причем Паули от услышанной фамилии (Spiegler – рефлектор, отражатель) приходит в такое волнение, что даже «выпадает» из сна, на мгновение просыпаясь.

Буквально тут же, впрочем, он засыпает вновь, прерванный сон Паули продолжается, но ситуация теперь меняется полностью: к нему подходит другой человек – психолог, «слегка напоминающий доктора Юнга», задержанный начинает ему долго и подробно объяснять текущую ситуацию в физике в связи с обнаруженным нарушением закона четности, психолог отвечает что-то умное, однако ответы его довольно кратки, и Паули, проснувшись, не может их вспомнить… Проанализировав этот и созвучные ему сны, упомянутые выше, В.П. через несколько месяцев напишет Юнгу длинное и обстоятельное письмо – с комментариями о текущей ситуации в квантовой физике и о своих в этой связи выводах, согласно которым главная важность потери симметрии в экспериментах с четностью состоит в том, что необходимо искать более глубокие симметрии, те симметрии, которые включали бы психический аспект природы…

Карл Юнг в своем ответе [7] на это письмо Паули предположил, что выявленная физикой асимметрия означает ДВИЖЕНИЕ – ибо асимметрия всегда связана с динамическими элементами природы, подразумевая направление и процесс, в то время как стационарное состояние подразумевает равновесие между противоположностями. При этом, пишет Юнг, для CPT-теоремы в физике можно усмотреть эквивалент в психологии, где отражение в пространстве (левое-правое) соответствует разделению психики на сознательное и бессознательное, причем особо интересным оказывается то, что в экспериментах физики выявлено преобладание левой стороны, а в психологии левое – это традиционно сторона бессознательного…

В заключение письма Юнг благодарит Паули за его послание, «осветившее новым светом многие неясные вопросы» и наглядно показавшее ему удивительную согласованность текущих мыслительных процессов в физике и психологии – еще один из подлинных примеров синхроничности. Обстоятельства жизни в дальнейшем сложатся так, что это письмо станет последним в переписке между Вольфгангом Паули и Карлом Густавом Юнгом.

←Ранее

↑На уровень вверх↑

Далее→

[1] Suzanne Gieser, «The Innermost Kernel: Depth Psychology and Quantum Physics. Wolfgang Pauli’s Dialogue with C.G. Jung». Springer-Verlag Berlin Heidelberg 2005, p 206

[2] Wolfgang Pauli, ‘Exclusion Principle, Lorentz Group and Reflection of Space-Time and Charge’ (1955)

[3] Pauli to Jung, 5 Aug. 1957 [76P], PJL.

[4] Ibid.

[5] Pauli to Fierz, 5 Mar. 1957 [2555], PLC V/I.

[6] Pauli to Jung, 5 Aug. 1957 [76P], PJL.

[7] Jung to Pauli, Aug. 1957 [77J], PJL.