НЛО: Новая фаза секретности или Новое мировоззрение

Очередное продолжение нескончаемой саги о тайнах НЛО…

Для всех, кто даже не постоянно, а хотя бы время от времени интересуется темой секретности вокруг НЛО, вполне очевидно, что начавшийся было в США процесс раскрытия Великой Гостайны (замешанной на гранд-обмане, отчего и крайне дискомфортной для властей) ныне остановлен практически полностью. А в каналы СМИ, соответственно, вместо новых сенсационных фактов опять загоняют давно известные блоки дезинформации в чуть обновлённых упаковках.

В такой ситуации всегда интересно узнать, что говорят о происходящем сведущие люди, располагающие дополнительной информацией. Одним из таких людей, несомненно, всегда был и по-прежнему остаётся знаменитый ветеран уфологии Жак Валле. Знаменитый более всего тем, наверное, что он всегда открыт для новых фактов и гипотез о НЛО, поскольку (по его собственным словам) он, «похоже, единственный среди уфологов, кто не знает, что это такое».

В свежем выпуске культурологического издания Document Journal за весну/лето 2024 опубликована запись большущей трёхсторонней беседы [o1], участниками которой были учёный-бизнесмен-писатель Жак Валле, профессор-религиовед Джеффри Крайпл [i1] и главный редактор журнала Document Дрю Зейба. Поскольку комплекс обсуждавшихся там тем широко охватывает разные области от Искусственного Интеллекта и проблем секса до футурологии, религии и НЛО, мы не собираемся освещать здесь это всё. И сосредоточимся лишь на теме последней, поскольку она же являлась в беседе и центральной.

Но прежде чем начинать обширное цитирование НЛО-новостей от Жака Валле и Джеффри Крайпла, имеет смысл рассказать всем, кто пока не в курсе, почему мнения и взгляды именно этих людей определённо заслуживают не только освещения, но и широкого распространения.

Самый удобный, наверное, способ в один заход представить публике неординарные взгляды на НЛО у двух исследователей-единомышлеников Валле и Крайпла – это воспользоваться книгой «Авторы Невозможного: Паранормальное и Сакральное» [o2]. Данную книгу Джеффри Крайпл опубликовал около 15 лет назад, когда был уже довольно близко знаком и лично с Жаком Валле, и с его далеко нерядовой биографией, и с ещё более необычной деятельностью «официального уфолога», длящейся уже свыше полувека.

В книге Крайпла личности Жака Валле, его исследованиям и существенной эволюции его взглядов на НЛО посвящена целая большая глава. Пересказывать содержание которой здесь большого смысла нет, но наверняка будет к месту выделить те ключевые моменты, которые помогут лучше понять беседу, опубликованную ныне в Document Journal.

Начать, видимо, надо с того, что в подростковом возрасте Жак Валле, его мать и его друг лично и при свете дня отчётливо наблюдали зависший в небе летательный аппарат с необычной дискообразной формой и с прочими особенностями, характерными для НЛО. После школы Валле поступил в университет, где в 1950-е гг. изучал физику и астрономию, получив по окончании Сорбонны магистерскую степень в области астрофизики.

В июне 1961 он начал работать в государственной Парижской обсерватории, в новом подразделении, отслеживавшем искусственные спутники Земли. Там он не только лично видел документы, фотографии и фильмы, фиксировавшие наблюдения НЛО, но и был свидетелем того, как все эти документы преднамеренно и систематически уничтожались.

Спустя несколько лет Валле из Франции переехал работать в США, где вскоре ему довелось принять участие в деятельности известного госпроекта США Blue Book (Синяя Книга). Результатом чего стали не только глубокое погружение учёного в тему тайн НЛО, но и близкое знакомство Валле с астрономом Алленом Хайнеком, быстро переросшее в многолетнюю дружбу и сотрудничество.

Аллен Хайнек (слева) и Жак Валле

[ Начало цитирования книги Крайпла «Авторы Невозможного» ]

Следует подчеркнуть, что секретные знания Жака Валле о НЛО это не просто особенности его мистицизма. Также это особенности функционирования властей США. Военно-Воздушных сил США, если быть точнее.

Ведь Валле, как ни крути, это тот человек, который на протяжении четырёх лет работал (в неофициальном, правда, качестве) в программе независимого изучения документов, собранных правительственным проектом Blue Book. Там он работал с профессиональными военными и учёными, знавшими такие вещи, которые все остальные не знали, знать не могли и не должны были знать.

Но попутно Валле обнаружил, что все эти люди – за одним очень важным исключением – на самом деле тоже не знали, с чем они имеют дело. Да и как они могли это знать?

Они наивно гнались за чем-то таким «потусторонним», чьё абсурдное, невозможное поведение также было ещё и отчётливо «посюсторонним». Они вели себя так, «словно хорошо организованная колония насекомых, в жизнь которых неожиданно вмешалось непредвиденное событие».

А главной идеей их исследований было сформировать комиссию, состоящую из учёных ракетной техники, и преследовать НЛО самолётами-истребителями с задачей попытаться их сбить. Тут в НЛО не было никаких гигантских головоломок, способных преобразить наше понимание мира и самих себя. Это были просто «цели».

В романе Fastwalker, одной из его последующих художественных книг, Валле вложил свои собственные мысли в размышления озадаченного пилота истребителя. «Что же с нами не так», – думает лётчик про себя, – «почему мы любой объект в небе автоматически называем целью, словно мы должны немедленно сбивать всё то, чего не понимаем?»

Подобного рода мышление военных мозгов глубоко поразило Валле как примитивное и глупое, если не сказать совершенно идиотское. И уж точно бесперспективное.

Иными словами, то, что Жак Валле здесь узнал о НЛО, не может быть объяснено как нечто строго объективное или же, напротив, как субъективное. Это было и то, и другое. И при этом не было ни объективным, ни субъективным.

Когда Валле пишет о паранормальном, он не рассуждает о чисто внутренних состояниях сознания или о субъективных условиях восприятия, сколь бы интересными и значительными они ни были.

Валле рассматривает такие фундаментально аномальные события, которые регулярно отмечаются на экранах радаров. Он рассуждает о потенциальной враждебности силы, которая глубоко заботит государственные власти и их военных на протяжении десятилетий, о таких продвинутых технологиях будущего, которые легко уходят от наших лучших самолетов-истребителей, и о том озадачивающем – воистину мифологических пропорций – присутствии чего-то такого, что подспудно формировало наш фольклор, наши религиозные верования и всю нашу культуру на протяжении тысячелетий.

Валле рассуждает о чём-то таком, что является мифическим и физическим, духовным и материальным в одно и то же время.

И то, к чему мы здесь приближаемся в конечном итоге – это весьма особенный момент в истории западной культуры. Когда мистические и магические качества человеческого сознания стали объектом секретных исследовательских программ государства [i2]. Когда паранормальное стало предметом заботы национальной безопасности [i3]. И когда власти отслеживают оккультные силы на своих радарных системах и пытаются их преследовать сверхзвуковыми самолетами. [i4]

Также мы приближаемся ныне к принятию идей о таких будущих технологиях, которые почерпнуты из фольклора [i1]. С опорой на эти идеи мы можем представлять себе параллельные вселенные и голографические видения. Такие видения, которые проецируются, возможно, из будущего назад во времени – чтобы перепрограммировать нашу культуру, будь то с нашего разрешения или же без него.

В такого рода фантастическом мире эти НЛО могут оставаться и физическим «объектом», и одновременно функционировать в большей степени как символ или метафизическое «окно» в другие измерения или слои реальности. Как своего рода портал в пространстве-времени, через который мы контактируем, быть может, не с внеземными расами с иных планет, а с нашим собственным эволюционировавшим видом из другого времени…

[ Конец цитирования книги ]

После такой преамбулы, познакомившей читателей с сутью неортодоксальных взглядов Жака Валле и Джеффри Крайпла на роль и место НЛО в нашей жизни, далее уже легче, наверное, будет погрузиться в материал нынешней публикации.

[ Начало цитирования журнала Document ]

Зейба: Когда мы начинали этот цикл бесед, вы, Жак, сказали, что если бы наш разговор происходил полгода или год тому назад, то всё звучало бы совсем по-другому. Общественность тогда лишь только начинала осознавать значимость темы НЛО, а теперь и в Конгрессе, и в основных новостных изданиях обсуждают эту тему всё больше и больше. Чего же не хватает, по вашему мнению, в этой дискуссии мейнстрима?

Валле: То, что сейчас происходит, совершенно не похоже на то, что, как нам думалось, станет происходить, когда эта проблема будет признана. Мы полагали, что настанет реальное раскрытие информации для научного сообщества и для общественности. Но происходит совсем не это.

Мы [Джеффри и я] только что вернулись со встречи в Институте Эсалена с рядом учёных, которые имеют очень высокий уровень допуска к секретности и занимаются такими вещами, о которых общественность не в курсе. Так вот, всё то, что общественность сейчас видит [о НЛО] по телевидению, в газетах и в Интернете, всё это полностью обусловлено заботами военных. А все те торопливые интерпретации, что делаются на различных высоких уровнях, включая и Конгресс, делаются на основе ложных данных.

Потому что это неполные данные, основная часть которых по-прежнему скрыта за многочисленными завесами секретности. Так что никакое это не раскрытие.

Недавно мы с женой провели около двух месяцев во Франции и в Англии, где происходят сейчас важные события. Потому что они там начинают понимать, что США тут лгали и продолжают лгать.

Мы знаем, что всё это связано с политикой. AARO, то ведомство в Вашингтоне, что входит в состав Министерства обороны и на которое было возложено изучение данной проблемы [All-domain Anomaly Resolution Office, госучреждение США, основанное в 2022 году для расследований НЛО], как выяснилось, подписало контракт на 2 миллиона долларов с компанией, занимающейся управлением слухами. Сделано это, по сути, для того, чтобы помешать людям будоражить общественность историями о том, что же это в действительности может быть такое – НЛО. Так что для многих из нас это сигнал о том, что данная тема переходит в новую фазу секретности.

Вы не узнаете, что будет обнаружено, когда учёные, участвующие в этих проектах, изучат найденные трупы инопланетян. Вы не узнаете ничего и о том, что удалось выяснить об устройстве двигателей в тех восьми, девяти или десяти кораблях, которые удалось раздобыть. И вы не услышите ничего о тех 90 процентах данных, что в большинстве своём получены за пределами Соединённых Штатов и не являются данными военных. Так что, на мой взгляд, последние шесть месяцев стали большим отступлением. Целый ряд моих коллег покидает эту область.

Зейба: Когда вы говорите, что есть трупы инопланетян, что есть двигательные установки, это вы выражаетесь фигурально? Или же вы хотите сказать, что вы полагаете, либо что вам довелось по случаю узнать, что на самом деле имеются восемь, девять, десять их кораблей или что есть тела инопланетян?

Валле: Ну, прежде всего я хочу сказать, что никакого раскрытия не происходит. Имеется в виду, что сделано лишь признание реальности той проблемы, о которое многие из нас знали на протяжении свыше 50 лет. Потому что мы были в контакте с очевидцами и с учёными, располагающими соответствующими данными. Сейчас у меня больше нет допуска к секретной информации, но он у меня был в течение многих лет. Я очень хорошо знаком с этим феноменом.

Когда же я участвую в конференциях, даже в той, что была последние несколько дней в Эсалене, то там мы обсуждаем эту тему с людьми, которые… они читали книги, делали домашнюю работу, они слушали свидетельства, но они не были непосредственно на местах. И они имеют лишь смутное представление о том, что происходит в остальном мире. Так что их взгляд на этот феномен – это взгляд сугубо американский. Причём обзор им ограничивают исследования, проводимые за завесами секретности.

Зейба: Но я-то хотел удостовериться в фактах: Вы что же, утверждаете, что по вашим впечатлениям этот феномен может быть инопланетным, когда вы говорите про …

Валле: Нет-нет. Все гипотезы здесь открытые. Собственно феномен представляет собой наш контакт с космосом, в самом широком смысле этого слова… с чем-то таким, что находится вне Земли.

Это может подразумевать и дальний космос, потому что ныне все ожидают чего-то от космоса. Есть, скажем, целое новое движение американской индустрии – отправиться в космос. И для США это стратегический ход, принимая во внимание, что Китай уже имеет возможности делать то же самое, причём очень быстро. Но это, однако, совсем не про то, чем являются НЛО.

Когда вы общаетесь с очевидцами феномена, они не описывают нечто такое, что прибыло с неба. Они рассказывают нам, что наблюдали такие вещи, которые исчезают прямо на глазах.

У нас только что был семинар, где люди говорили о скорости света и о том, как много времени понадобится для того, чтобы добраться до другой звезды, и далее в том же духе. Да-да, всё это так – если вы верите в физику XX века.

Но мы уже больше не живём в XX веке. Зачем нам снова и снова пытаться интерпретировать сегодняшние данные непременно в рамках квантовой механики или общей теории относительности, если мы знаем, что каждая из этих теорий даёт лишь частичное описание и не является теорией всего?

И в то же время, мы располагаем новыми наблюдениями, которые дают нам важные данные. Но мы их игнорируем.

Зейба: И что же это за новые данные? Из других стран или из США? Какие-то новые наблюдения?

Валле: Я здесь говорю о том, что мы продолжаем опираться на устаревшие исторические модели, как в науке, так и в истории.

Крайпл: А я в феномене НЛО вижу то, что люди всегда пытаются свести его к чему-то такому, что они понимают, как им кажется. В данном случае это относится к физике. Мне думается, это именно то, о чем говоришь здесь и ты, Жак. Или же это может быть какой-то социальный механизм. Который выполняет некую психологическую или социальную функцию. Отчего они и хотят свести всё к природе или к обществу.

Но вот если вы послушаете непосредственных очевидцев, то пережитый ими опыт не может быть сведён к той природе, как мы понимаем её сегодня, или к тому, что мы сегодня понимаем под обществом. Тут происходит что-то ещё.

И именно это – отвечая на ваш более ранний вопрос – это то, что отсутствует сегодня в дискурсе. Те, кто обсуждает феномен НЛО в СМИ и Конгрессе, они не слушают тех, кто имел непосредственный опыт. Мы просто продолжаем снова и снова твердить про военные угрозы и про технологии будущего. Иначе говоря, мы сводим и сужаем всё до нашей науки, наших технологий и нашей политики.

Зейба: И в то же время возникает вопрос, почему продолжается вся эта секретность вокруг тех 90 процентов данных, которых у нас нет.

Крайпл: Я думаю, что секретность и затуманивание темы берут своё начало в глубоких религиозных принципах. Тем людям, что работают в правительстве или военных структурах, свойственны христианские воззрения евангелического толка. В НЛО же они видят такие вещи, которые вторгаются в наш мир и не укладываются в привычные им категории, значит, для них это вещи плохие. Это становится «угрозой», если пользоваться языком военных, а у людей верующих это обычно называют демонами.

Я же не придерживаюсь идеи, будто христианская теология является всеобъемлющей. Конечно, существуют и другие измерения реальности. Конечно, существуют другие формы разума и жизни. И да, они воздействуют на нас. Но мне совершенно не хочется сводить их к моей конкретной культуре или мировоззрению. Потому что они и не могут быть сведены в эти узкие рамки.

Есть такое общее мнение, что [опыт контактов с НЛО] это нечто нехорошее, тёмное или даже зловещее – только лишь потому, что его нельзя упростить до наших категорий оценок или до нашего понимания мира. Лично же для меня в этом видится надежда — я надеюсь, что такого упрощения и не может быть. Потому что наш сегодняшний мир – это ведь отстой. Мы уже в большой опасности причинить серьёзный вред как планете, так и самим себе.

Так что было бы даже лучше, в конце концов, если кто-то вмешается в эти дела, даже если это будем мы сами. Какая-то другая будущая форма нас самих, которая вмешивается, чтобы вытолкать нас из той культуры и из того мировоззрения, в которых мы находимся в данный момент.

Валлле: Помнится, [популярнейший в США телеведущий] Уолтер Кронкайт в 1960-е годы сказал по телевизору так: «Всё, эта тема закрыта. Тут нет ничего такого, о чём публике следует беспокоиться. Что-то в этом может быть и есть, но мы узнаем об этом позднее.» Ну а теперь нам говорят так: «Догадываетесь, что это было? Ведь тема-то эта была настоящей. А поскольку это вещи и вправду реальные, мы намерены их засекретить ещё глубже, чем когда-то атомную бомбу…»

Это та реальность, с которой людям надлежит смириться. Так что мы можем, конечно, написать статью типа «Смотрите, люди, давайте же теперь насладимся раскрытием и всё такое». Но не будет тут, однако, никакого раскрытия. И я думаю, что Джефф прав. Сегодня всё это перемещается не в область науки, не в область социологии и так далее, а прямиком в область религии. Ну а там, чего бы дальше ни происходило, это уже не поддаётся контролю.

Зейба: Ещё вы упоминали секретность, которая, похоже, связана с контрактами военно-промышленного комплекса…

Валле: На уровне международных дел, которые я хорошо знаю, сейчас происходит переоценка. Потому что ранее мы начинали обмениваться данными о материалах, о тех материалах, что добываются на всех этих местах [контактов с НЛО]. Их можно доставлять в лабораторию и там изучать. У меня имеются такие образцы. Мы изучали их в Стэнфорде, и мы изучаем их в Париже. Но теперь этому приходит конец.

Потому что когда люди видят, как США делают это всё секретным, они предполагают, что у американцев имеются такие образцы или данные, которые могут дать им преимущество в физике. Возможно, что через изучение этих материалов мы сможем обнаружить антигравитацию. И тогда это будет промышленная революция. Все, что происходило с человечеством, станет меняться. Так что новый режим секретности, причём на очень высоком уровне, вводится ныне не только в США, но и в делах на международном уровне – базовыми научными данными больше делиться не будут.

Мы не понимаем эти материалы. Когда я делал соответствующий обзор, мы могли, условно говоря, разделять материалы на две разные категории. Были такие вещи, которые можно было бы называть просто шлаком, и очень часто эти материалы игнорировались и выбрасывались ещё до того, как попадали в лабораторию. Потому что люди думали, что это просто какой-то кусок железа или стали. Если же присмотреться повнимательнее, то обнаруживалось, что это не обычная сталь, что в ней есть лишь некоторые компоненты, характерные для стали. У нас была опубликована пара интересных статей об этом.

То есть состав материала известен. Когда мы изучали изотопы, то и в них не было ничего странного или забавного. Это были обычные вроде бы материалы, но смешанные друг с другом в странных условиях. Именно это и привлекло наше внимание в связи с реальными НЛО. Потому что это не просто камень, который кто-то где-то нашёл.

Другой тип материалов – это светлые серебристые вещества. Порошкообразные, хрупкие остатки обычно блестящих, светлых материалов, таких как алюминий, цинк, серебро, в их различных сочетаниях.

Мы не знаем, почему остаются эти два разных типа материалов. По мере того как мы будем получать больше таких материалов, мы обнаружим, быть может, что на самом деле существуют и другие категории, пересекающиеся с этими двумя.

Крайпл: Среди гуманитариев и историков, философов и социологов ныне есть тоже немало тех, кто пытается разобраться в этих делах. В академической же науке в целом есть тысячи людей, которые могли бы изучать эти вещи, но они этого или не делают, или не хотят. Потому что так они ни работы, ни должности не найдут, ни повышения по службе не получат.

В гуманитарных, антропологических и социальных науках у нас тоже есть инструменты для изучения этих дел. Мы можем рассказать вам всё о том, что происходит, когда меняется мировоззрение людей. Мы многое можем рассказать вам и о том, что происходит, когда передовая технологическая культура встречается с культурой, не обладающей таким же уровнем развития техники. Но никто нас не слушает. Потому что и здесь огромной проблемой является секретность. Вы не можете изучать нечто такое, что держат в секрете.

Я думаю, что имеются две разные модели происходящего. Одна из них – это военно-разведывательная модель государства, целиком и полностью озабоченного своей секретностью и вообще всем тем, чего вам знать и делать не положено. Но есть ещё модель другая, модель очевидцев или имевших опыт контакта. Эти люди лично переживали такие события, которые в значительной степени являются частью физической реальности, но в то же время и выходят за пределы физической реальности действительно озадачивающим образом.

И вот два этих мировоззрения сталкиваются. И здесь в моем голосе звучат расстройство и разочарование. Потому что, ради бога, ну давайте же послушаем очевидцев и имевших этот опыт. Потому что для меня, как историка религий, изучающего то, что происходит с культурами и мировоззрениями, всё это это звучит действительно очень знакомо.

Для этих очевидцев, имевших опыт, произошедшее с ними было далеко не просто случайным событием. Это была наиболее важная вещь из всего, что происходило в их жизни. Они говорят: «Это меняет реальность фундаментальным образом. Пожалуйста, выслушайте меня. Я не понимаю, что происходит.»

В этом их опыте есть нечто такое, что хочет достучаться до нас, что хочет изменить нашу культуру, что хочет изменить наше мировоззрение. Так давайте же послушаем их, наконец.

[ Конец цитирования ]

# # #