Множество важных событий, происходящих сейчас в науке и напрямую связанных с расследованием Sci-Myst, несравнимо превосходит имеющиеся здесь возможности по их оперативно-аналитическому отображению.

А потому, дабы сохранять-таки масштаб реального времени, придется немного изменить формат. И сначала – для синхронизации – дать просто обзор текущих декабрьских новостей. И уже затем, чуть попозже, вернуться к обстоятельному разворачиванию базовой темы «про слона» – на фоне событий ноября-декабря 2015.

(Так этот выпуск задумывался поначалу… Однако в процессе подготовки и здесь все равно пришлось углубляться в аналитику. В итоге – опять все не просто… Предыдущие эпизоды научно-мистического сериала можно найти через навигатор.)

Кристаллы времени в небесах

Один из постоянных героев нашей истории, видный физик-теоретик и по совместительству писатель-популяризатор Фрэнк Вильчек, на сайте препринтов Arxiv.org опубликовал с коллегами новую сугубо научную работу под названием «Осцилляторные аттракторы: новая космологическая фаза материи» («Oscillatory Attractors: A New Cosmological Phase» by Jasdeep S. Bains, Mark P. Hertzberg, Frank Wilczek. ArXiv:1512.02304).

Формулируя чуть аккуратнее, в онлайн-библиотеке статью разместил не наш герой, а самый молодой – и наверняка основной – соавтор работы, гарвардский аспирант по имени Джасдип Бейнс (колоритные моменты в биографии этого юноши подсказывают, что имеет смысл запомнить новое имя на будущее – Jasdeep S. Bains).

В данный момент, однако, куда важнее собственно суть нового исследования теоретиков. А суть здесь в том, что сделано (пока сугубо теоретическое, но очень) большое – космических масштабов – открытие на направлении, обобщенно именуемом Time Crystals или «кристаллы во времени». Сам первооткрыватель данного феномена, Фрэнк Вильчек, в лаконичной форме охарактеризовал полученные результаты такими словами: «Кристаллы времени в небесах, или в игру вступает темная энергия»…

Для всех, кто слабо себе представляет, о чем идет речь, можно пояснить, что этот новый физический феномен, в научной терминологии именуемый «спонтанное нарушение трансляционной симметрии по оси времени», Вильчек открыл совсем недавно. Первые его работы на данный счет были опубликованы в 2012 и математически убедительно продемонстрировали, что очень важные явления природы – фазовые переходы материи из одного состояния в другое – происходят не только в пространстве, но и во времени.

Все знают, к примеру, что жидкость, однородная и симметричная во всех направлениях, при охлаждении спонтанно превращается в кристалл. То есть возникает существенно иное фазовое состояние материи, в котором свойственная жидкостям «симметрия беспорядка» исчезла, а на смену ей появилась регулярная периодическая структура. Иначе говоря, смещаясь в пространстве кристалла на произвольную дистанцию в произвольном направлении, мы можем оказаться как в узлах решетки, так и в промежутках между ними. А это места с существенно разной физикой или, как еще говорят, «нарушение трансляционной симметрии». Нарушение в пространстве, следует добавить.

Трудно понять, почему это никому из ученых не приходило в голову раньше, но только Вильчек – примерно в 2010 или 2011 году – всерьез задумался: а не может ли быть такое же нарушение симметрии по оси времени? Когда же физик поразмышлял и повозился с формулами, то понял-увидел, что и во времени как отдельные квантовые частицы, так и их ансамбли в состоянии минимума энергии способны порождать регулярно-периодические структуры. Откуда и родилось название Time Crystal (подробнее см. «Процесс пошел» ).

Нельзя сказать, что это неожиданное открытие было с восторгом встречено научным сообществом. Хотя собственно к математике выкладок нобелевского лауреата никаких претензий не было, концептуальная суть его результатов порождала неудобные вопросы и идеи. Иначе говоря, Time Crystals сразу угодили в ту известную категорию изысканий, которые, что называется, «расшатывают устои».

Уже тем, к примеру, что физико-математический механизм вращения, способный как угодно долго и без внешних затрат энергии порождать кристалл во времени, подозрительно напоминает «анафему науки» – вечный двигатель…

При столь неблагоприятных начальных условиях понятно, наверное, что сразу же стать модной и популярной среди физиков, как это бывает с некоторыми новинками, теме кристаллов во времени стать не удалось. Однако это вовсе не означает, что абсолютно никого она не заинтересовала. Напротив, довольно быстро обозначились попытки как теоретического развития, так и экспериментального тестирования феномена в нанотехнологических лабораториях. Пока что, правда, без сколь-нибудь внушительных успехов.

Появившаяся же ныне абсолютно новаторская работа (несущая в заголовке дату публикации 9 декабря 2015, что надо отметить особо), развивает тему кристаллов во времени до гигантских, без всякого преувеличения, размеров. До космологических масштабов вселенной в целом.

По сути дела, тот же самый феномен «нарушения трансляционной симметрии во времени» теперь обнаружен при решении совершенно других уравнений – описывающих физику гравитации. То есть в общей теории относительности Эйнштейна. Причем и здесь порождение временнЫх кристаллов обнаружено внутри давно и хорошо известных результатов, на которые прежде никому почему-то не приходило в голову посмотреть чуть иначе.

Ну а когда все-таки пригляделись (разрешив квадрату массы и кинетической энергии быть отрицательными величинами), то обнаружили не только регулярные структуры Time Crystals (как чередование слоев с большей и меньшей плотностью энергии), но и еще немало всякого интересного. Начиная со стабильного, вечно осциллирующего скалярного поля в общем энергетическом фоне расширяющейся вселенной и заканчивая устройством механизма для таинственного феномена темной энергии космоса.

Среди множества других характерных особенностей нового открытия можно выделить два особо важных момента. Один касается скорости осцилляций фонового поля: если частота «встряхиваний» пространства очень велика, то экспериментальными методами это напрямую не выявляется. Другой важный момент – «сигнатура модели» по выражению авторов – это порождение квантов излучения, которые спонтанно возникают в системе как результат осцилляций энергетического фона.

Все эти особенности модели вполне отчетливо связывают ее, с одной стороны, с физикой частиц как «осциллонов Бьеркнеса» в регулярно встряхиваемой среде, а с другой – с известными идеями Оскара Клейна о порождении планковских квантов излучения в процессе колебаний частицы по пятому измерению.

Сами авторы новой статьи, впрочем, подобных обобщений не делают (поскольку тема частиц как осциллонов Бьеркнеса пока что не присутствует в науке вообще никак). Однако масштаб нового открытия произвел, похоже, на самих исследователей весьма мощное впечатление. Во всяком случае, и они не смогли удержаться, чтобы не дать несколько сильных, хотя и чисто спекулятивных пока что прогнозов на будущее.

Типа того, что выявленная ныне модель спонтанного нарушения трансляционной симметрии во времени может иметь непосредственное отношение к таким гранд-проблемам физики, как загадка стрелы времени и вообще сама природа порождения вселенной…

В завершение рассказа об этой интереснейшей новой работе осталось лишь отметить еще два таких важных для нашего расследования аспекта: с чего тут все началось и чего тут нет в принципе.

Началось все с анализа стандартного решения уравнений ОТО, известного как метрика FRW. То есть простого и устойчивого решения, заложенного в фундамент стандартной космологической модели, описывающего расширяющуюся вселенную и примерно одновременно, независимо друг от друга найденного несколькими разными теоретиками – Фридманом, Леметром, Робертсоном и Уокером. Имена пионеров надо выделить особо, поскольку к судьбе одного из этих ученых, Говарда Перси Робертсона, следствие еще раз вернется ближе к концу эпизода.

Ну а чего в нынешней совместной работе Бейнса, Херцберга и Вильчека нет ни под каким видом, так это спекуляций о возможной связи их открытия с единством природы сознания и материи во вселенной. Что в общем-то вполне естественно, коль скоро очень мало кто из современных физиков задумывается о разработке подобных идей.

Куда менее естественным выглядит то, что в статье нет ни малейших упоминаний про феномен под названием «тахионный кристалл». Структура эта, во-первых, была открыта при аналогичных анализах решений для «мнимых масс и энергий», а во-вторых, открыта в контексте не только теории струн, но и квантовой хромодинамики. Принимая во внимание, что квантовая хромодинамика – это главная область специализации Фрэнка Вильчека, невозможно даже представить, чтобы он был не в курсе на данный счет.

С другой стороны, «тахионный кристалл» с самого начала имеет отчетливые признаки темы, жестко табуированной для научных обсуждений. Отчего и нынешнее тотальное умолчание в очередной раз подтверждает хотя и очевидную, но все равно странную и рационально не объяснимую ситуацию со слепыми зонами в физической науке.

Еще один важный момент – связь работы с «секретными принципами» Паули. Хотя тема уменьшения симметрии в статье о «небесных кристаллах времени» раскрыта вполне определенно, в ней нет ни слова «о раздвоении» – как втором важнейшем ключе к новой физике. Причем отчетливо видно, что здесь он принципиально нужен – когда сами исследователи выявляют и отмечают в своей модели признаки неустойчивости конструкции при больших волновых числах колебаний.

То, что на направлениях разработки Time Crystals к идее стабилизирующего раздвоения непременно придут, раньше или позже, можно не сомневаться. Ибо сейчас практически все передовые исследования так или иначе упираются в тему сцепленных дуальных представлений, а эти механизмы – несложно понять – непосредственно сопряжены с концепцией раздвоения.

Очередной наглядный пример чему предоставляет и свежий выпуск нашего постоянного попутчика – еженедельника New Scientist.

Один мозг на два разума

В ту же самую неделю, когда на сайте arxiv.org появилась статья Бейнса-Херцберга-Вильчека, журнал «Новый Ученый» выпустил номер, где в качестве «темы для обложки» размещен материал о новом подходе физики к загадкам устройства сознания («Your Quantum Brain» by Michel Brooks, New Scientist, Issue 3050, 5-11 December 2015).

По давно уже отмеченной традиции «чемодана с двойным дном», британский еженедельник и здесь подает материал в таком виде, когда собственно текст статьи рассказывает про одно, а заголовки и иллюстрации – про нечто существенно другое. Хотя и в той же предметной области, естественно.

Если говорить о непосредственном содержании текста, то здесь рассказывается о междисциплинарных исследованиях ученого по имени Мэтью Фишер – довольно известного среди профессионалов физика, лауреата всяческих премий и наград, специалиста по физике твердого тела и квантовым вычислениям. Главная же особенность новой работы Фишера в том, что он с увлечением ею занимается уже около трех лет, но при этом несколько стесняется выбранной темы, беспокоясь, как бы коллеги не начали принимать его за чокнутого ученого, свихнувшегося на почве очередной безумной идеи.

Как бы там ни было, на сегодняшний день профессор Фишер уже «полностью раскрылся»: в августе 2015 опубликовал препринт своей базовой работы (arXiv:1508.05929); в университетах и институтах, где его хорошо знают, дает обзорные лекции по предмету (см. материал о его ноябрьском выступлении в Калтехе); а в околонаучных СМИ, соответственно, появляются разъясняющие интервью для журналистов.

Суть же новаторского подхода Фишера к тайнам нашего мозга и сознания в том, что он решил подойти к решению этой загадки с сугубо физических позиций. Конечно же, ученый полностью в курсе об аналогичных изысканиях своих коллег – весьма известных людей физико-математической науки, Роджера Пенроуза и Макса Тегмарка (см. «Главная тайна Со-знания»). Однако у Мэтью Фишера на эту гранд-проблему имеется свой собственный, существенно отличающийся от прочих взгляд.

Если совсем вкратце, то ученый поставил перед собой следующие вопросы. Новейшие результаты исследований свидетельствуют, что в деятельности биоорганизмов и мозга имеются признаки работы квантового компьютера. Что же особо важного и необходимого должно иметься в мозге для того, чтобы там происходили подлинно квантовые процессы обработки информации? Фишер уверен, что как минимум там должны быть такие вещи, которые позволяют делать следующее:

(1) хранить квантовую информацию продолжительное время;
(2) иметь средства переноса квантовой информации из одного места в другое;
(3) порождать квантовую сцепленность;
(4) обеспечивать влияние сцепленности на запуск сигнальных процессов в нейронах мозга.

После трех лет изысканий и тесного сотрудничества со специалистами смежных областей, у Фишера набралось немало интересных результатов для рассказа о работе всех этих вещей на квантово-молекулярном уровне. Подробности его исследование и представлены в статье «Квантовое сознание: возможности обработки информации на основе ядерных спинов в мозге» (arXiv:1508.05929), а в популярном виде изложены на страницах еженедельника «New Scientist».

Что же касается второго, «подсознательного» послания журнала, то его, как обычно, надо извлекать из заголовков и иллюстраций к статье. (Извлеченное из веб-адреса) Рабочее название для материала от самого автора статьи – «Лежит ли квантовая физика за возможностями ваших мозгов мыслить?» – трудно назвать удачным. Но суть, во всяком случае, тут ухвачена. Однако вот итоговое развернутое заглавие, полученное от редакции – «Ваш квантовый мозг: один бит в двух разумах» – трудно считать более подходящим, поскольку оно имеет крайне мало общего со статьей о конкретных исследованиях Мэтью Фишера.

Еще меньше общего со статьей демонстрирует и большая, на полосу, иллюстрация, сопровождающая материал о спин-ядерных взаимодействиях в атомах фосфора и в других молекулярных компонентах нейроструктуры мозга. При чуть-чуть более внимательном рассмотрении несложно ухватить, что смысл картинки – это своего рода оптический трюк, помещающий многослойные портреты двух людей, анфас и профиль, в формат одного лица. (Приложить к изображению зеркало подсказывает и заголовок статьи на том же развороте – где слова про «два разума» представлены в виде зеркального отражения: owt|two minds .)

Иначе говоря, иллюстрация полностью соответствует заголовку и обложке (два разума в одном), но при этом остается весьма мутным и неясным, что тут, собственно, имеется в виду.

Картина станет более понятной, если знать, что примерно такого же рода наглядный пример использовал в свое время известнейший физик-теоретик Дэвид Бом – для пояснения скрытой многомерной природы в основе загадочного феномена квантовой сцепленности.

В своей книге 1980 года, «Целостность и имплицитный порядок», где была выдвинута в высшей степени революционная для той эпохи идея о голографическом устройстве вселенной, Бом предложил такое наглядное объяснение для парадокса Эйнштейна-Подольского-Розена, открывшего физикам феномен независимой от расстояний сцепленности частиц в микромире (D. Bohm, Wholeness and Implicate Order, Routledge, London,1980).

Представим себе, писал Бом, аквариум с рыбкой. По какой-то причине у нас нет возможности разглядывать эту систему непосредственно, но мы можем смотреть в два телеэкрана с изображениями аквариума, снимаемого спереди и сбоку. Глядя на экраны, легко можно заключить, что две плавающих там рыбки — это отдельные объекты. Но приглядевшись, можно выяснить, что между двумя рыбками на разных экранах существует какая-то отчетливая взаимосвязь.

Если одна рыбка меняет положение, то одновременно приходит в движение и другая. Причем всегда оказывается так, что если одну видно «анфас», то другую — непременно «в профиль». И если не знать, что снимается один и тот же аквариум, то внимательный наблюдатель скорее заключит, что рыбки каким-то неведомым образом мгновенно сообщаются друг с другом, нежели решит, что это случайность.

Обобщая эту концепцию на элементарные частицы, Бом пришел к выводу, что явно сверхсветовое взаимодействие между сцепленными частицами свидетельствует о существовании более глубокого уровня реальности, скрытого от нас, имеющего более высокую размерность, нежели наша.

Таким образом, квантовые частицы, которые наблюдаем мы — это не отдельные «фрагменты» материи, но грани или проекции более глубокого единства. И поскольку все, что имеется в физической реальности, содержится в этом совокупном образе неделимой целостности, то и вся наша вселенная оказывается голографической проекцией…

Более подробный рассказ о концепции голографической вселенной от Дэвида Бома и о ее прямых взаимосвязях с моделью «мозг как голограмма» от Карла Прибрама можно найти в довольно древнем тексте «Освоение реальности». Здесь же пора вернуться к новым двусмысленностям от журнала New Scientist и еще раз повнимательнее взглянуть на обложку декабрьского выпуска. Где идея заголовка «один мозг на два разума» иллюстрируется с помощью лица, имеющего весьма характерные – раздвоенные – глаза.

Несложно видеть, что глаза эти один в один, что называется, повторяют уже известную нам конфигурацию кругов на полях, появившуюся 9 августа 2015 в районе Фокс-Хилл, Южная Англия. А данная фигура (в разных контекстах именуемая то «круги Вилларсо», то «зацепление Хопфа», а то и Vesica Piscis или «рыбий пузырь»), как было заявлено ранее, является ключом к постижению голографической природы вселенной с ее неразрывно связанными сознанием и материей.

К подробному разбору этого ключа ход нашего расследования приближается хотя и медленно, но неуклонно. Здесь и сейчас, однако, полезно отметить вот какую интересную идею – подсказанную сопоставлением двусмысленных картинок от New Scientist и разъяснений концепции «вселенная-голограмма» от Дэвида Бома.

Если мы, (A) анализируя сверхсветовые взаимодействия сцепленных частиц на любых расстояниях, сумели постичь, что на других уровнях реальности эти частицы являются одним целым. И если мы, (B) уже почти постигли, что в человеческом мозге помимо обычного бодрствующего сознания обитает «кто-то еще» (специалистам-психологам, погружая человека в гипноз, нередко удается вступать в контакт-общение с такими аспектами сознания, которые очевидно не соответствуют личности «спящего»: говорят другим голосом или на другом языке, живут в другой эпохе и так далее).

То в результате нам остается совсем немного до вывода о том, что (C) сознание человека, подобно квантовой частице и любому другому фрагменту единой голографической вселенной, постоянно находится в суперпозиции множества разных состояний. Иначе говоря, в нашем мозге одновременно живут не только две совершенно разные личности, но еще и множество других промежуточных личностей, с разной степенью вероятности проявляющихся в наших действиях и поступках…

А это означает, если вдуматься, что через исследования именно вот этих квантово-голографических особенностей в устройстве нашего собственного сознания мы можем узнать очень много новых и содержательных вещей о физико-математической природе вселенной. Таких, в частности, вещей, как методы манипулирования геометрией пространства в целях транспорта. Или конструкции двигателей и электрогенераторов на базе осцилляций даровой, неисчерпаемой и абсолютно чистой «темной энергии».

В принципе, все примерно то же самое можно узнать и через изучение природы частиц в состоянии суперпозиции. Но большая разница в том, что квантовые частицы материи хотя и обладают зачатками разума, однако говорить не умеют. А вот другие этажи нашего сознания разговаривать не только умеют, но и любят. Осталось лишь научиться их слушать… Ну и еще уметь различать, конечно, – где там действительно информативные источники, а где обманщики и обычные пустобрёхи (что наверху, что внизу, мусора везде хватает).

И хотя на сегодняшний день выдвинутая идея – изучать физику окружающего мира через погружение в глубины сознания – может показаться крайне странной, одно из значительных событий науки в декабре 2015 тоже выводит нас на похожий в целом маршрут. Но только выводит не прямиком, а эдаким окольно-замысловатым образом…

Битва за сердце и душу физики

В течение трех дней, с 7 по 9 декабря 2015, Мюнхенский университет принимал в своих стенах весьма необычную междисциплинарную конференцию под названием Why Trust a Theory или «Почему мы доверяем теории? Пересматривая научную методологию в свете современной физики».

Необычность данного мероприятия заключается в том, прежде всего, что это фактически первая встреча больших ученых и философов науки, собравшихся для обсуждения одной весьма тяжкой и, как правило, глухо замалчиваемой проблемы. Суть которой организаторы даже не решились вынести в название форума, ограничившись куда более нейтральными и обтекаемыми формулировками.

Потому что если называть вещи своими именами, то центральная тема, которую с очень разных позиций обсуждали на этой конференции выступавшие, куда более доходчиво прозвучала бы в таких словах:

«Глубокий кризис фундаментальной теоретической физики – как науке из него выбираться»…

В сущности, для адекватного восприятия ситуации в науке куда более важны не столько термины-характеристики, в которые разные люди вкладывают разные смыслы, сколько суть происходящих процессов. А процессы, как известно, удобнее всего рассматривать в динамике – откуда и куда происходит движение.

Конкретно же в данном случае динамика истории выглядит так. Ровно год тому назад, в декабре 2014, два известных ученых-ветерана, космолог Джордж Эллис и астроном Джо Силк, опубликовали через журнал Nature своего рода манифест – под заголовком «Научный метод: защитим целостность физики» («Scientific method: Defend the integrity of physics» by George Ellis and Joe Silk. Nature, 16 December 2014).

Если совсем кратко, то суть этого воззвания сводилась к тому, что с фундаментальной теоретической физикой уже давно происходит большая беда: в ней стали доминировать такие чисто спекулятивные теории об устройстве вселенной, которые не только не подтверждаются никакими экспериментами, но и пытаются вообще освободить себя от подобных проверок. Ну а авторы манифеста, соответственно, призывают коллег притормозить, одуматься и понять, что такие действия подрывают науку в самих ее основах.

Если же чуть-чуть поподробнее, то Эллис и Силк напоминают, что проблемы с невозможностью верифицировать теории через эксперименты и наблюдения всерьез одолевают науку уже не первое десятилетие. Теория струн для микромира, теория инфляции для космологии, концепция мультиверса для того и другого – эти главные направления разработки физиков по сути своей уже не являются научными теориями. Потому что их математический аппарат сделан настолько гибким, чтобы его можно было подстраивать под абсолютно любые наблюдаемые результаты.

(Поясняя суть этих замечательных успехов чуть более образно, можно сказать, что фундаментальная физика добралась ныне до высот средневековой религиозной схоластики. В ту пору мудрейшие ученые церкви уже умели «научно объяснять» все что угодно. Делая это примерно по такой схеме: слабительное помогает при запорах, потому что обладает «слабительной силой»; снотворное помогает при бессоннице благодаря своей «усыпляющей силе»; магнит притягивает металл, потому что обладает «магнетической силой»… ну и так далее. Теперь и передовая физика умеет аналогично «объяснять» что угодно – благодаря математическим уравнениям с кучей свободных параметров, подгоняемых под результаты экспериментов.)

Очень многие влиятельные физики, однако, категорически настаивают, что и в таком виде их умопостроения остаются твердой научной теорией. Более того, уже наблюдаются и вполне конкретные усилия по пересмотру и коррекции философии науки – дабы на принципиально важных методологических уровнях ослабить общепринятые требования к проверяемости теорий экспериментами и наблюдениями.

Среди наиболее заметных инициатив подобного рода Эллис и Силк особо отметили свежую книгу физика-теоретика и философа науки Рихарда Давида «Струнная теория и научный метод» (где разработана целая система для «не-эмпирического подтверждения правильности теорий»), а также активные публичные выступления, статьи и книги космолога Шона Кэррола (подробности о его взглядах и аргументах можно найти в материале «Sci-Myst#6»).

С одной стороны, авторы манифеста в каком-то смысле даже приветствуют то, что стали громко слышны голоса таких людей, как Давид, Кэррол и им подобных активистов-реформаторов. Ведь это именно благодаря их радикальной позиции глубокая проблема, прежде скрытно разъедавшая науку, ныне вынесена на открытое обсуждение. Но при этом всех призывают понять, что наука в результате подобных реформ может превратиться в нечто принципиально иное, а потому перемены, затеянные в основах научного знания, требуют действительно очень серьезных дебатов.

Можно даже сказать и сильнее – наступает битва за суть фундаментальной науки.

Джордж Эллис и Джо Силк охарактеризовали сложившуюся ситуацию такими словами:

«Эта битва за сердце и душу физики разворачивается в такое время, когда научные результаты – в самых разных областях от смены климата до теории эволюции – подвергаются сомнениям некоторыми политиками и религиозными фундаменталистами. Потенциальный ущерб для доверия общества к науке и к природе фундаментальной физики требует тщательного осмысления – через более глубокий диалог между учеными и философами»…

Ну вот, а теперь, год спустя, именно такое совместное обсуждение и осмысление удалось организовать в Мюнхенском университете – благодаря согласованным усилиям Эллиса и Силка с одной стороны, и Рихарда Давида со стороны их оппонентов. (Шон Кэррол в этом мероприятии не участвовал никак: может, потому что как раз в это время заканчивал свой собственный «манифест» – толстую и амбициозную книгу «Большая Картина: о происхождении Жизни, Смысла и самой Вселенной»; а может и по той причине, что лично для него и без всяких дебатов-обсуждений все уже тут ясно.)

На конференцию или семинар, как предпочитали поскромнее называть это организаторы, собралось порядка сотни участников, весьма известных в областях физики, философии и истории науки.

Безусловным хедлайнером, чей доклад открыл мероприятие в первый день, стал Дэвид Гросс – один из патриархов современной теоретической науки, внесший заметный вклад не только в создание Стандартной Модели и теории струн, но и в подготовку достойной научной смены. Среди тех ученых, кто в молодости делал свои диссертации под руководством Гросса, можно упомянуть столь знаменитые ныне имена, как Эдвард Виттен и Фрэнк Вильчек (в 2004 году получивший, кстати, вместе с Гроссом и Нобелевскую премию за их совместную работу именно того периода в начале 1970-х).

Впрочем, пересказывать здесь – даже кратко – состав докладчиков семинара и содержание их выступлений вряд ли есть хоть какой-нибудь смысл. Во-первых, это уже сделали вполне содержательно сами участники в разных средствах массовой информации (см., к примеру, публикации в Quanta Magazine, Forbes и Nature, а также в персональных блогах ученых  и философов).

Ну а во-вторых, трудно было ожидать, что при первой же встрече сильно несогласных сторон будет сразу найден устраивающий всех консенсус. Этого, конечно, не произошло, однако в целом участники, вроде бы, остались итогом довольны, а потому намерены установившийся «многосторонний диалог» продолжать – с расширением привлекаемых точек зрения и в самых разных форматах для дискуссий.

Ускользающая красота

Дабы все, кому это интересно, могли живо и образно прочувствовать, насколько актуальные и близкие к жизни проблемы обсуждались на мюнхенском семинаре, достаточно привести пример всего лишь одной темы – взятой из пары конкретных выступлений.

Эта тема – «о красоте теории» (что неразрывно связанной с «душой и сердцем») – дает особо наглядную картину того, сколь непросто прокладываются маршруты для подлинного прогресса в науке. Когда поля исследований необозримы, однако надо уметь очень тонко и аккуратно сочетать рациональные доводы логики с интуитивными ощущениями в оценках того, где должны быть новые открытия, а где, скорее всего, нас поджидает очередной тупик.

В финальный день конференции, то есть 9 декабря (опять подчеркнем дату), со своими размышлениями о выборе эффективных критериев для оценки теорий выступала Сабина Хоссенфельдер, немецкий физик-теоретик из Швеции, весьма удачно совмещающая свои научные исследования с плодотворной научно-популярной публицистикой для широких масс.

Благодаря столь благоприятному сочетанию факторов – незашоренная и профессионально компетентная личность с желанием объяснять простым людям нетривиальные вещи – эта дама уже неоднократно упоминалась по разным поводам и на страницах сайта kniganews (подробнее см. здесь и тут). Что же касается доклада Хоссенфельдер в Мюнхене, то там, среди прочего, шла речь и о таком критерии, как красота или эстетическая привлекательность теории.

Понятно, наверное, что «степень красоты» никак не поддается объективному измерению. И в то же время общеизвестно, что среди ученых уже очень давно утвердился один довольно интересный принцип, ниоткуда в общем-то не следующий, однако очень часто срабатывающий: та теория, которая выглядит наиболее красивой среди всех, почти наверняка оказывается и самой правильной. Никто не знает, почему это так, но при поисках и выборе верных подходов все стараются, как могут, руководствоваться именно эстетическими суждениями.

Хотя сама Хоссенфельдер не занимается теорией струн, она сочла необходимым напомнить, что зачастую именно «математическая красота» привлекает множество талантливых ученых к разработке струнного направления. И несмотря на многие десятилетия стерильного, экспериментально полностью бесплодного существования, эта теория по-прежнему имеет армию несомненно одаренных сторонников. Которые «просто чувствуют», что такая мощная красота и взаимосогласованность структуры никак не может быть лишь чисто математической абстракцией, полностью оторванной от реальности.

С другой стороны, отмечает Хоссенфельдер, если рассуждать чисто рационально, то у науки не было и нет никаких неопровержимых доводов за то, что красота должна быть решающим критерием в оценках правильности той или иной теории. Более того, в истории науки есть сколько угодно примеров, когда красивые – по всеобщему первичному консенсусу – теории в итоге признавались научным сообществом как неверные. Именно об этом, в частности, много чего содержательного рассказал другой докладчик конференции, Х. Крагх.

Известный датский исследователь Хельге Крагх знаменит как автор целого множества монументальных трудов по истории космологии, истории квантовой физики и прочих разделов физической науки. А не так давно, в 2011 году, им была опубликована работа «Высшие спекуляции» («Higher Speculations» by Helge Kragh), целиком посвященная именно тем теоретическим моделям, которые в свою эпоху были весьма популярны среди современников, главным образом, благодаря своей эстетической красоте, однако впоследствии по тем или иным причинам от всех из них было решено отказаться.

Хотя подобного рода «красивых и отвергнутых» теорий, конечно же, в истории науки было куда больше, в мюнхенском выступлении Крагха особого упоминания заслужили три следующих: вихревая теория атома, вселенная в стационарном состоянии, теория великого объединения сил на основе группы симметрий SU(5).

Набор этот – для нашего расследования – выглядит в высшей степени примечательным по двум причинам. Во-первых, с точки зрения современной научной мысли все эти теории принято считать неверными. Во-вторых, однако, если присмотреться к ним повнимательнее, то можно заметить кое-что очень интересное…

Если совсем-совсем вкратце (подробности будут позднее), то «теория стационарной вселенной» давно отвергнута, ясное дело, по причине давно установленного и несомненного факта расширения космоса. Но с другой стороны, в конструкции AdS/CFT (главном открытии новейшей науки) загадочная 5-мерная вселенная анти-де-Cиттера является определенно стационарной. И абсолютно никто из теоретиков не может объяснить, что этот факт должен означать для нашего мира.

Другой пример – несостоявшееся объединение всех сил природы на основе SU(5). Естественно, у теоретиков были все основания отвергнуть эту очень красивую и заманчивую 5-мерную математическую конструкцию – в первую очередь, по причине очевидного расхождения ее предсказаний с экспериментами. Однако полезно напомнить, что и самая первая «теория великого объединения» от Оскара Клейна, выдвинутая в конце 1930-х годов, также была 5-мерной и концептуально похожей – но тогда ее отвергли, практически не обсуждая. Когда же в начале 1970-х появилась SU(5), то никто вообще не вспомнил и не сопоставил ее с моделью Клейна. А это обычно сигнал о заблокированой информации. Или признак того, что и здесь упущено нечто очень важное (дополнительные детали см. в тексте «жэг#6: Свобода от моды», разделы 9-10).

Ну и наконец, пример третий – про вихревую теорию атомов, популярную в конце XIX века, о чем надо рассказать с чуть большим количеством подробностей.

Есть веские основания считать, что именно эта теория, разработанная друзьями-шотландцами Питером Тэтом и лордом Кельвином, была самой первой – и уже вполне научной – «викторианской теорией всего». На строгой математической основе здесь не только были объединены важнейшие новые открытия европейской-континентальной и британской-островной научных школ (зачастую остро конкурировавших друг с другом), но и подведена простая-красивая элементарная база под все явления, наблюдаемые в природе.

Сильно впечатлившись на редкость стабильным поведением и природой взаимодействий вихрей в жидкости, красиво описанных уравнениями Гельмгольца, шотландцы постулировали, что атомы материи – это мельчайшего размера вихри в эфире. Причем и эфир – как упругая и всепроникающая среда пространства – по своей структуре и сам является «вихревой губкой» из еще более мелких микровихрей.

В рамках такой концептуальной модели известные человеку химические элементы – атомы водорода, кислорода и так далее – на более глубоком уровне природы оказывались просто различными типами вихревых узлов. Соответственно, разные режимы вибраций этих узлов объясняли не только различия в спектральных свойствах, но и в прочих физических характеристиках атомов.

На основе этой концепции было получено немало впечатляющих физико-математических результатов – включая выведение максвелловых уравнений электромагнетизма на базе новых, куда более внятных идей. Так что в целом теория вихревых атомов выглядела для современников в высшей степени многообещающей. Ученое сообщество было без преувеличений поражено глубиной и богатством открывшихся математических структур, суливших – как говорили в те времена – занять математиков на столетия…

Увы (как подытожен доклад Хельге Крагха в одной из обзорных статей о мюнхенском семинаре), с приходом новой физики XX века стало ясно, что «атомы это не вихри, эфир не существует, а теоретическая красота – это не всегда истина».

Гигантская ирония подобных умозаключений, на первый взгляд вроде бы самоочевидных, оказывается в том, что к началу XXI века именно они и завели теоретическую науку в то состояние глубокого кризиса, из которого теперь непонятно как выбираться…

Пустота как многослойная реальность

«Частицы это не вихри»? Четыре года тому назад, в конце декабря 2011, на сайте научно-популярного телеканала PBS NOVA один из наших героев-ученых, регулярно несущих свет знания в широкие массы, опубликовал эссе, имеющее непосредственное отношение к обсуждаемой теме. Героем тут был Фрэнк Вильчек, а статья его так и называлась: «Вихревые атомы Кельвина» («Kelvin’s Vortex Atoms«, by Frank Wilczek, 29 Dec 2011).

В эссе Вильчека, среди прочего, рассказывается о том, как Питер Гатри Тэт, увлеченный идеей своего друга о вихревых атомах, создал, фактически, целый новый раздел топологии – теорию узлов и кос. И лично разработал, в частности, систематическую классификацию узлов вплоть до 10 пересечений. О том, сколь богатый математический инструментарий предоставляет теория узлов для новейшей физики, выяснится лишь к концу XX века.

Ну а в начале двадцатого столетия эта богатая математика была вытеснена совсем другими модными идеями. Отчего нынешняя – в высшей степени успешная – квантовая теория атомов оказалась выстроена на основе совершенно других концепций. Из этого, однако (предупреждает Вильчек), вовсе не следует делать вывод, будто идеи Кельвина и Тэта были ошибочными…

Для настоящего физика, пытающегося понять подлинные механизмы устройства природы, идея вихревых микроэлементов в основе всего по-прежнему остается чрезвычайно привлекательной. Редкостная простота базовой идеи, очень красивая математика, и на этой основе – на удивление стабильные конструкции, которые можно последовательно развивать до чрезвычайно высоких уровней сложности.

Помимо же сильных теоретических аспектов, тут имеется еще и очень мощный экспериментальный компонент. Это отчетливо видно, когда в лабораториях экспериментаторы занимаются квантовыми супержидкостями, где стабильные вихри уже не теоретически, а вполне реально живут вечно и своими взаимодействиями подтверждают математику расчетов. Другой яркий пример – когда занимаются жидкими кристаллами, где внутреннюю структуру флюида и его оптические свойства контролируют с помощью электромагнитных воздействий. Подобного рода опыты не могут не наводить на мысли, что мы здесь воспроизводим природу на ее самых глубоких уровнях.

И наконец (завершает эссе Вильчек), у нас есть еще и самое интригующее открытие – энионы. То есть квантовые вихри-квазичастицы, с помощью которых можно управлять волновыми функциями, описывающими свойства и эволюцию квантовых систем. Ныне эта идея заложена в качестве основы для наиболее перспективной технологии квантовых вычислений – топологического квантового компьютера (подробности см. в материале «Сюрпризы квантовой топологии»).

Иначе говоря – самый перспективный с точки зрения практической реализации вычислитель, моделирующий работу квантового мира, выстраивается на основе топологических кос. А лежащая в фундаменте этого устройства математическая теория, по самому крупному счету, была заложена Питером Тэтом и лордом Кельвином – как теория вихревых атомов в эфире…

#

«Эфир не существует»? По поводу этого давно и широко утвердившегося в массах воззрения тоже имеется вполне компетентный и содержательный комментарий от Фрэнка Вильчека. В развернутом виде соответствующие разъяснения можно найти в относительно недавней книге физика «Лёгкость бытия» («The Lightness of Being» by Frank Wilczek, 2008), в главе номер 8, которая так и называется – «Всепроникающий эфир».

Излагая то же самое в более сжатом виде, просто передающем суть фактов, общие расклады в науке на данный счет выглядят – по свидетельству Вильчека – примерно так.

Наиболее важный урок, который получен благодаря квантовой хромодинамике, заключается в следующем: то, что мы воспринимаем как «пустое пространство», в действительности представляет собой мощную среду, активность которой и формирует мир. Не менее важно, что прогресс в других областях современной физики всячески усиливает и обогащает этот главный урок.

Именно вот эта концепция «пустого» пространства как богатой и динамичной среды ныне постоянно подпитывает мечты и идеи науки относительно того, как же достичь объединения сил природы. И если спросить, как современная наука отвечает на вопрос типа «так из чего же сделан мир?», то основные моменты для многогранного ответа на этот непростой вопрос сегодня таковы:

Имеется первичный ингредиент физической реальности, который наполняет собой пространство-время и из которого формируется все остальное. Каждый фрагмент или элемент пространства-времени имеет одни и те же базовые свойства, такие же, как у любого другого фрагмента. И этот первичный ингредиент реальности является живым, поскольку постоянно наполнен квантовой активностью. Также этот первичный ингредиент реальности содержит в себе постоянные материальные компоненты. Именно это делает космос многослойным сверхпроводником (или иначе, сверхтекучим флюидом с целым спектром разных свойств).

В лексическом арсенале физики имеется довольно много разных слов, ухватывающих разные аспекты этой так называемой «пустоты» (термин, самый неподходящий из всех возможных). Первым же из наиболее подходящих слов Вильчек называет «эфир» – как «старая концепция, которая ближе всего приближается к сути сказанного»…

#

Дабы вновь вернуть рассказ в синхронный поток текущих событий науки, имеет смысл обратиться к популярному в ученом народе блогу Сабины Хоссенфельдер Backreaction . Где совсем недавно тоже прозвучала занятная идея про нашу «многослойную реальность» – но теперь не в контексте эфира, а в рамках темы «Реальна ли мультивселенная?» («Is the multiverse science? Is the multiverse real?» by Sabine Hossenfelder, 19 December 2015).

Соображения «пчелки» (ник Bee часто используется для обозначения Хоссенфельдер в Сети), звучат примерно так:

Реальна ли мультивселенная? Я думаю, что это ошибка, думать о понятии «быть реальным» как о переменной двоичной значности – словно о таком свойстве объекта, которое либо есть, либо нет.
Реальность имеет много разных слоев, и то, насколько реальными мы воспринимаем вещи одного или другого слоя, зависит от того, насколько быстро мы сопоставляем наше умозаключение об объекте с нашими сенсорными ощущениями на данный счет. Иначе говоря, тут есть сильная зависимость: чем короче путь между восприятием объекта органами чувств и его осмыслением разумом, тем более эта вещь оказывается реальна.

(Для наглядного пояснения этой идеи Сабина предлагает сравнить степень реальности таких вещей: собачка, вдруг начавшая писать вам на ногу, и ненаблюдаемые в опытах кварки, по утвердившемуся в науке мнению реально образующие протоны и нейтроны как базовые элементы материи. Понятно, что даже для истово верующих в кварки ученых это совершенно разные уровни реальности. Мультивселенная на такой шкале реальностей находится для нас еще дальше, чем кварки. Пока, во всяком случае.)

#

На декабрь 2015, кстати говоря, пришлась и еще одна любопытная публикация от Хоссенфельдер примерно на ту же самую тему – но уже в других аспектах. Статья называется «Реальны ли Сингулярности?», и в ней популярно рассказывается о еще одной – существенно иной для науки – категории реальности («Are Singularities Real?« by Sabine Hossenfelder, 09 Dec 2015).

Если согласиться, что такие ненаблюдаемые вещи, как кварки или мультивселенная, были порождены в науке физике из математики уравнений ради «объяснения природы», то придется согласиться и кое с чем еще. Совершенно по аналогичной схеме из тех же уравнений рождаются и существенно другие «объекты реальности» – которые не только не помогают людям объяснить природу, но скорее напротив, очень сильно озадачивают ученых.

Одним из типов именно таких объектов и являются «сингулярности» – как математическая уловка ученых для эффективного манипулирования в уравнениях понятием «бесконечность». То есть абстрактно гигантскими величинами, которые человек ни измерить, ни представить себе не может, поскольку они заведомо больше того, что мы можем вообразить…

Но то, что легко прокатывает в абстрактной математике, далеко не всегда подходит в приложениях этого инструментария к анализам устройства природы. В частности, подчеркивает Хоссенфельдер, особо озадачивающая картина получается при анализе гравитационных уравнений ОТО Эйнштейна. Одним из решений которых являются «черные дыры» – как объекты, притягивающие и ненасытно поглощающие любые количества материи, попадающие в их сферу горизонта событий.

Поглощаемая дырой материя стягивается в «точку сингулярности», имеющую бесконечно большую плотность массы и бесконечно большую кривизну пространства. В уравнениях ОТО нет ничего, что могло бы останавливать этот процесс ухода материи в сингулярность. Но вот как анализировать такую «реальность, где пропадает все» и никакая физика уже не работает, никто понятия не имеет.

Другим – столь же озадачивающим – типом сингулярности Сабина Хоссенфельдер называет Большой Взрыв. Наблюдаемое ныне расширение вселенной никаких сомнений у науки не вызывает, но если мысленно обратить этот процесс во времени, отслеживая его назад к началу, то имеющиеся уравнения неизбежно приводят к точке сингулярности. Где опять-таки получаются бесконечно большие величины энергии, анализировать которые никто не умеет… А все рассуждения о том, «что было до Большого Взрыва» оказываются чистейшими домыслами фантазеров, пусть и расцвеченными наукообразными рассуждениями.

Завершая свое краткое эссе об этих «озадачивающих слоях реальности», Хоссенфельдер подводит такое резюме. Весь наработанный веками опыт физиков подсказывает, что сингулярности в ОТО следует воспринимать как сигнал и подсказку. Сигнал предупреждает о том, что с имеющейся теорией не все в порядке. И подсказка, что науке требуется другая теории для нового описания физики в экстремальных ситуациях для квантовых эффектов и гравитации. Причем из всего, что ученые уже смогли узнать о природе, нам известно, что природа не любит неожиданных концов…

#

Для полноты обрисованной картины осталось добавить, что в эссе Сабины Хоссенфельдер затронуты лишь точки сингулярности в большой, космологической картине вселенной, однако не менее озадачивающие слои реальности открываются для физиков и на мельчайших масштабах микромира. На этот счет есть очень содержательные свидетельства от другого авторитетного и уже хорошо знакомого нам эксперта, Фрэнка Вильчека.

Если внимательно прислушаться к рассказам этого ученого, то можно узнать, что все объяснения науки относительно природы массы во вселенной – это скорее лишь видимость нашего понимания. Потому что на самом деле картина и тут крайне озадачивающая…

Как известно, свыше 99,9% всей массы наблюдаемой материи во вселенной приходится на протоны и нейтроны, обобщенно именуемые нуклонами. А эти частицы, согласно представлениям Стандартной Модели, состоят из кварков (имеющих некоторые собственные массы), которые непрерывно и с огромной околосветовой скоростью вращаются вместе с окружающим их облаком глюонов (не имеющих вообще никакой массы покоя).

Но при этом, поскольку на кварки приходится всего лишь порядка 2% массы нуклона, приходится считать, что основную долю массы протона или нейтрона составляют глюоны – собственной массы вообще не имеющие. Иначе говоря, если бы у науки имелся микроскоп помощнее, то внутри главных кирпичиков-частиц, образующих материю природы, ученые не увидели бы вообще ничего материального – кроме микроскопически маленького, но очень быстро вращающегося вихря «пустоты», распадающегося на вихри поменьше. И если вращение этого тайфуна остановить, то не будет тут и никакой материи (подробности см. в тексте «Почти мистика»)…

Подводя же общий итог для данного раздела, осталось напомнить набор идей, с которого разбирательство начиналось: «Для физики XX века стало ясно, что (1) атомы это не вихри, (2) эфир не существует, и (3) теоретическая красота – это не всегда истина»…

Продемонстрированных здесь фактов достаточно, наверное, чтобы понять нехитрые в общем-то вещи: для физики XXI века понемногу становится ясно, что (1) в основе атомов материи действительно обнаружены вихри и что (2) эфир не только действительно существует, но и является основой реальности (многослойную природу которой мы только-только начинаем постигать).

Что же касается пункта (3) – о красоте как истине, – то для постижения этой идеи очень полезно, а может и просто необходимо, особо пристально присмотреться к еще одному не совсем обычному слою реальности, о котором здесь пока что не говорилось. Но ближе к финалу рассказать определенно пора.

Потому что в классификации Хоссенфельдер (ранжирующей разные реальности по длине цепочки умозаключений, соединяющей ощущения наших органов чувств и выводы разума относительно воспринимаемого объекта) такой слои реальности, как НЛО и инопланетяне, нередко может восприниматься нашим зрением совершенно непосредственно. Примерно как собака, писающая вам на ботинки.

Однако разум человека – в особенности человека ученого – как правило, отказывается воспринимать эти непосредственные ощущения как реальность. И вместо этого выстраивает более или менее длинную цепочку рассуждений, как бы доказывающих, что «этого просто не может быть». Что по-человечески вполне понятно. Потому что для человека, особенного для ученого, в данном случае происходит соприкосновение с «реальностью пугающей».

Так вот, для постижения принципа «красоты как истины в природе» имеется довольно парадоксальный трюк – непосредственно заняться изучением наиболее отталкивающих вещей: именно вот этих «пугающих слоев реальности». Сюда же, кстати говоря, совершенно органично входят не только честные-открытые исследования феномена НЛО, но и освоение с древности известных психотехник для погружения ученых в глубины своего собственного бессознательного.

Потому что и в этих глубинах, уходящих в единый «континуум всеобщего сознания», тоже много кто живет, и с ними тоже можно содержательно общаться. Хотя и не всегда приятно. Да и рехнуться можно, если пренебрегать техникой безопасности. Но определенные риски, как известно, это свойство почти любых научных экспериментов. А самое главное, если не заниматься опытами, то никогда и не узнаешь, почему красота теории – это главная мера ее близости к истине.

Освоение любой реальности

Дабы в очередной раз – профилактики ради – продемонстрировать, каким образом активность из других слоев реальности структурирует события мира нашего через механизмы синхроний, можно отметить такие факты, на первый взгляд представляющиеся случайными совпадениями и несущественными пустяками.

Нынешняя декабрьская статья Хоссенфельдер о «Реальности Сингулярностей» была опубликована на том же самом месте в пространстве, что и декабрьская статья Вильчека о «Вихревых атомах Кельвина»: в блоге, посвященном физике, на сайте ТВ-канала PBS NOVA. По оси времени, правда, публикации разделяет интервал длиной в четыре года. Но при этом эссе Сабины о Сингулярностях на шкале времени опубликовано точно в той же самой точке, когда она делала свой доклад «о критериях истины» на мюнхенской конференции – в особо интересный совпадениями день 9 декабря 2015…

И теперь, дабы стало ясно, что это вовсе не случайные пустяки, а признаки структуры, осталось поаккуратнее уточнить, почему расследование все время возвращается к дате 9 декабря. То есть чем таким интересным этот день отмечен в нашей истории.

В результате совсем недолгих поисков выясняется, что ровно 50 лет тому назад, 9 декабря 1965 года, произошло действительно примечательное событие, имеющее самое непосредственное отношение к расследованию Sci-Myst. В частности, к одиозной теме НЛО, всячески игнорируемой серьезной открытой наукой, и одновременно – к бешеной секретности, с помощью которой власти пытаются всех убедить, что ничего странного и необъяснимо-загадочного тут просто нет и быть не может в принципе.

В пестрой истории уфологии день 9 декабря 1965 знаменит так называемым «инцидентом под Кексбургом» (Kecksburg UFO incident), также известным как «Пенсильванский Розуэлл». Самую разнообразную информацию об этом событии можно без проблем и в избытке найти в интернете, поэтому подробный рассказ здесь не требуется.

Однако некоторые аспекты истории подчеркнуть необходимо. Потому что как и в истории с падением НЛО под Розуэллом, здесь также имелось весьма значительное количество местных жителей, лично наблюдавших адски озабоченную возню военных в связи с жестким приземлением в пригородном лесу весьма экзотического летательного аппарата (размером с легковой автомобиль, по форме похож на желудь, по кольцу в основании – надпись иероглифами, напоминающими древнеегипетские; чтобы поставить события под контроль, в городке объявили военное положение, а когда аппарат, накрыв брезентом, увезли на тягаче, всем объявили, что «ничего не было»).

Но в отличие от Розуэлла, инцидент под Кексбургом произошел почти на 20 лет позже, а потому до сих пор остается в живых немало свидетелей произошедшего, которые под присягой готовы дать честные показания об увиденном – в любых судах или комиссиях, желающих разобраться в произошедшем. Вот только разбираться никто всерьез не хочет. Точнее говоря, есть, конечно, желающие, вот только силенок у них маловато против государственной машины США, окружающей подобные тайны грифами намного выше Top Secret.

Для Sci-Myst эта история особо интересна по той причине, что в инициативах по раскрытию правды о Кексбурге некоторое время активно участвовал один из персонажей расследования – по имени Джон Подеста. То есть серый кардинал демократической партии США, занимавший влиятельные посты в президентских администрациях Билла Клинтона и Обамы, а ныне возглавляющий предвыборный штаб Хиллари Клинтон (подробности см. в «Sci-Myst#6»).

Участие политика такого масштаба в возобновлении общественных расследований по Кексбургу в первой половине 2000-х годов вселяло хоть какие-то надежды, что дело сдвинется с мертвой точки. Но даже официальное трехлетнее разбирательство, после которого суд обязал НАСА предъявить целую коробку имевшихся в космическом агентстве документов по результатам изучения «феномена», в итоге закончилось абсолютно ничем. Ибо все документы, как оказалось, неясным образом пропали, а кто виноват непонятно…

Абсолютно неясным по сию пору остается и то, кто вообще из ученых реально занимался изучением материалов «Кексбургского инцидента». Но зато очень хорошо известно имя того авторитетного ученого, что был официально назначен возглавлять изучение НЛО в начале 1950-х – то есть на самом первом этапе столкновения с феноменом.

Речь, конечно же, идет о физике Говарде Перси Робертсоне. Который, среди всего прочего, вошел в историю как один из соавторов метрики FRW в ОТО Эйнштейна и как глава приснопамятной «Комиссии Робертсона», систематически низводившей все контакты человечества с НЛО до совершенно обычных, но неверно понятых явлений. Ну а кроме того, известен Робертсон еще и как секретный сотрудник ЦРУ США, занявшийся тотальным «разоблачением уфологии» по вполне конкретному тайному заданию спецслужбы (что ныне никакой тайной уже давно не является).

Напомнить здесь о бесславной деятельности и печальной судьбе этого талантливого, спору нет, ученого представляется здесь очень уместным в контексте еще одной весьма созвучной мистической истории – тоже с полувековым интервалом между событиями и с особо интересным для Sci-Myst видом творчества в жанре «Круги на полях».

Масштабная картина с инопланетянином, имеющим характерную наружность расы Зета Ретикулы, а также с диском информации, закодированной стандартным компьютерным кодом ASCII и рассказывающей о неких «приносящих фальшивые дары», появилась на английском поле в местности Crabwood летом 2002 года. Подробности о расшифровке этого послания можно найти в материале «Коды злаковых полей», здесь же следует рассказать о других фактах – которые там не упоминаются.

Когда нечитаемый фрагмент текста, деформированный искажением, интерпретировали не как случайность, а как преднамеренное встраивание еще одного краткого послания поверх основного, то обнаружили указание на дату, отстоящую на 50 лет от появления нынешней композиции. Если же отмотать ровно полстолетия назад, то мы окажемся в событиях лета 1952 года.

А этот период, как знают все уфологи, а также и просто любопытствующие, особо знаменит целым парадом множества НЛО, наблюдавшихся непосредственно над Вашингтоном и аэропортом столицы США на протяжении двух июльских уикендов. Причем долго и отчетливо видели эту «Вашингтонскую карусель» не только летчики военной и гражданской авиации в воздухе, авиадиспетчеры и их радары на земле, но также и многочисленные обычные граждане, и репортеры-журналисты, написавшие о феномене во множестве газет…

Для высшего руководства американских ВВС, публично продемонстрировавших свою полную беспомощность в реакциях на подобные ситуации, это был ужасный момент позора. А потому была экспромтом придумана куча совершенно нелепой лжи про свет звезд и температурные инверсии, с помощью которых публике «объяснили» произошедшее.

Ну а впредь – для систематической и более грамотной борьбы с такими же безобидными, но наглядно дискредитирующими власть явлениями – было задумано учредить специальную «комиссию авторитетных ученых». Которой и стала Комиссия Робертсона, созданная в начале 1953 года под непосредственным, но тайным руководством ЦРУ.

Про все, что известно о происходивших попутно непосредственных контактах властей США с этими инопланетянами Зетами, о полученных от них технологических «дарах», с устройством которых американская секретная наука толком, говорят, так и не разобралась, и обо всех прочих подобных фантазиях здесь говорить никакого смысла нет. Потому что по сию пору это остается баснями и домыслами из области городского фольклора, коль скоро для их подтверждения нет никаких достоверных документов и официальных свидетельств.

Но при этом определенно есть смысл понять и зафиксировать вот какую вещь. Если отбросить предрассудки и вдумчиво проанализировать те достоверные факты и свидетельства, которые у нас все-таки имеются, то самый естественный и не требующих никаких домыслов вывод здесь выглядит так.

В 1947 году под Розуэллом, в 1965 под Кексбургом, а также во множестве других известных ситуаций, задокументированных не так подробно, человечество напрямую вступало в контакт с другими уровнями реальности. С формами разума многослойной вселенной, для понимания и освоения которой требуется иная физика, существенно отличающаяся от наших Стандартных Моделей.

Но если разум человека имеет многоуровневую структуру, то власти наши устроены и функционируют таким образом, что эффективно контролировать ситуацию они способны лишь в пределах одного слоя. А потому как любая информация о контактах с разумом иных слоев, так и любое развитие науки в сторону освоения многослойной реальности, всячески блокируются самым решительным образом.

Действия властей вполне можно понять. Но следует понимать и то, что в результате принудительно угнетается и затормаживается наше естественное эволюционное развитие к более высоким уровням сознания. Причем вольно или невольно сохранению этой нездоровой ситуации способствуют и все те ученые, кто пытается убедить общество, что на уровне повседневной реальности наука уже «все вам открыла».

Желательно понимать, что это ложь. Причем ложь отнюдь не «вам во благо». Просто в таких условиях слепого неведения людьми гораздо легче манипулировать.

И хотя наука физика, как показывают все годы нашей истории со времен второй мировой войны, послушно играет роль загипнотизированного кролика, в науке математике – точнее, в ее компьютерно-криптографическом разделе – имеется куда более вдохновляющий пример действительно самостоятельного развития, реально способного противостоять манипуляциям спецслужб.

Речь конечно же, идет, об изобретении и широчайшем внедрении технологий шифрования с открытым ключом, благодаря которым была обеспечена подлинная революция в защите интернет-коммуникаций. Подробности на данный счет можно найти в материале «Параллельные миры», но здесь важно подчеркнуть вот какой особый аспект этой истории.

Совсем не секрет, что на рубеже 1970-80-х годов, то есть фактически при рождении этих революционных крипто-технологий, спецслужбы США прикладывали гигантские усилия для недопущения распространения новых знаний – всячески запугивая ученых-изобретателей, создавая им проблемы на работе и даже пытаясь изменить законодательство, чтобы вообще сделать преступлением распространение информации о сильном крипто… К великой чести математиков, они стойко выдержали весь этот напор – отчего человечество только выиграло.

Самое же важное в столь поучительной истории – это общая схема происходившего. Была идея, поначалу казавшаяся абсолютно фантастической: как двум далеким и незнакомым прежде сторонам устроить защищенный канал связи, гарантированно недоступный для всех остальных. Потом случилось открытие: смотри-ка, а ведь математика может обеспечить именно такую штуку. Но тут же рядом нарисовались озабоченные спецслужбы: у которых такая математика уже была, но они категорически не желали, чтобы об этом узнали все прочие, отчего терялись преимущества «элиты». Доблестные изобретатели послали шпионов куда подальше и подарили-таки миру свое чудесное открытие. Ну а затем на этой базе родилось великое множество удобных и замечательных технологий – совершенно бесплатно для всех и каждого…

Физики человечества, к сожалению, повели себя не столь доблестно, как компьютерщики. Но чудо нынешнего момента в истории науки заключается в том, что и окольными путями – чисто абстрактными математическими построениями – теоретики вывели-таки физику к совершенно фантастическим новым открытиям. Несмотря на все усилия по блокированию «вредной» информации со стороны спецслужб и их вышестоящих кураторов.

Единственное тут НО пока что заключается в том, что сами теоретики еще не успели осознать, сколь грандиозно важные математические богатства они наоткрывали. Однако математика эта уже широко известна всем, так что заблокировать ее распространение никому гарантированно не удастся.

Самое же интересное произойдет тогда, когда начнет приходить понимание, что для целей сугубо прикладной физики из этой абстрактной математики совершенно отчетливо следуют такие «фантастические» вещи, как, скажем, генераторы-трансформаторы чистой и изобильной даровой энергии. Или, к примеру, быстрые межзвездные и межгалактические путешествия через каналы внутренней топологии вселенной. Или, наконец, надежные коммуникации с разными слоями единой разумной реальности…

Короче говоря, осталось лишь аккуратно все уже имеющиеся у людей знания разложить – и увидеть, что новая физика уже давно здесь. Только никто ее не замечает.

Наступающий 2016 год может оказаться весьма занятным. Если быть повнимательнее.

Чего и хочется всем пожелать.

(Продолжение следует)